Со времен римского права многие ученые пытаются найти ядро понятия обязательства. Вряд ли читатель сможет обвинить автора в гиперболизации, если последний скажет, что до сих пор ведутся споры о сущности обязательства. Проблематика корпоративных правоотношений относительно молода (появилась в 19 веке), поэтому пока что мы не можем утверждать о существовании единственной концепции. Некоторые исследователи утверждают, что корпоративными являются такие правоотношения, которые связаны с общественными отношениями в корпоративных организациях. Такое определение словно медь — лишь кажется, что оно на вес золота, однако, в сущности, не дает понимания что представляют из себя корпоративные отношения.

Понятийный консенсус является важной ступенью настоящей работы, поэтому для определения обязательственного и корпоративного правоотношения будет использован опыт российской и немецкой правовых систем.

Обязательство стоит понимать в узком и широком смысле. В узком смысле обязательство представляет коррелирующую связь между должником и кредитором, где обязанность должника противопоставлена праву требования кредитора. При этом право требования не всегда имманентно присуще любому обязательству. Так, в обязательстве в узком смысле есть два аспекта: Schuld (долг) и Haftung (ответственность). При наличии этих двух аспектов рождается классическое обязательство с регулятивной и охранительной стадиями. Так, к примеру если помыслить отрезок, то в начале будет натуральное обязательство, в котором есть Schuld, но нет Haftung. Так, право требования в натуральном обязательстве не обладает распорядительным эффектом в виде принуждения к исполнению и привлечению к ответственности, но при этом долг все равно существует, ведь если должник исполнит, то неосновательного обогащения не возникнет.

На другом конце отрезка между реальностью и правовой абстракцией располагаются обязательства из деликта, в которых нет Schuld. В деликтных правоотношениях есть только Haftung, т. е. ответственность за нарушение. К.Ф. Савиньи, вдохновившись И. Кантом считал, что обязательство предоставляет право на чужое поведение и возникает своего рода возможность подавить волю другого лица. Такому воззрению оппонировал А. Бринц, который говорил, что сам по себе долг – это лишь сотрудничество, и он не дает права на чужое поведение и исключает момент личного подчинения, поэтому возможна только ответственность за свободный выбор модели поведения в правоотношении. Сложно переценить вклад обоих ученых в развитие частного права, но безусловно радикализация позиций по определенным вопросам не позволяла найти консенсус. Однако важным является, то, что они не спорили о том, что обязательство — это правоотношение.

В свою очередь обязательство в широком смысле понимается как вся правовая связь между должником и кредитором по поводу какого-либо исполнения. Один из знаменитых примеров – метафора с аквариумом. Представим, что аквариум – это обязательственное правоотношение, а рыбки в нем — это различные права требования, секундные права, поведенческие обязанности и т. п. При смерти одной рыбки аквариум продолжает существовать. Описанное выше разделение поддерживается многими немецкими ученными. Более того, отражение такого разделения можно найти в § 241 ГГУ. Российские положение об обязательствах, в частности, ст. 307 ГК РФ во многом списывались с немецкого кодекса, поэтому в тексте закона и в практике ВС РФ можно найти как понимание обязательства в узком и широком смыслах, так и составляющие обязательства – Schuld и Haftung.

Сущность корпоративных правоотношений также как и обязательственных не является конвенциональной. И.С. Шиткина считает, что корпоративные правоотношения обладают уникальной природой в силу того, что нарушается принцип автономии воли, а большинство подчиняет меньшинство. Схожей позиции придерживается Л.И. Петражицкий и А.М. Каминка. Представленные ученые не упускали возможности сравнить государство и корпоративную структуру, указывая на их схожие черты, кристаллизующиеся во власти.

Стоит сказать, что теория самостоятельности не нова. Она берет свое начало у немецких исследователей 19 века.

Каких бы правоотношений мы ни коснулись, всегда найдется исследователь, объясняющий все через категорию интереса. Так, А.В. Габов пишет, что корпоративные правоотношения – это столкновение интересов в рамках горизонтальной и вертикальной иерархий для формирования воли юридического лица.

Интересно, что законодатель разглядел самостоятельность корпоративных правоотношений только в 2012 году в рамках внесения изменений в статью 2 ГК РФ. Более того, в настоящее время есть прямое указание закона в статье 307.1 ГК РФ о том, что общие положения об обязательствах применяются к требованиям, возникшим из корпоративных отношений. И.С. Шиткина указывает, что у корпоративных правоотношений другой метод. Применительно к корпоративным отношениям нужно соблюдать баланс интересов. Регулирование в них строится в основном с помощью императивных норм. Более того, автор приходит к выводу, что некоторые корпоративные правоотношения не только не являются обязательственными, но и не относятся к категории частных. По моему мнению, приеденные аргументы недостаточно убедительны для того, чтобы найти самостоятельность в природе корпоративных правоотношений.

Автономия воли никак не затрагивается в техническом смысле слова, так как существование определенных форм ее выражения не говорит об ее отсутствии. В связи с этим аналогия некоторых исследователей с государством абсолютно иррелевантна. Публичные правоотношения всегда строятся на подчинении и объективном праве вне зависимости от воли субъекта. Объективное правовое регулирование обуславливается тем, что участники правового общения не обладают субъективными правами. Корнем различия как раз будет являться конечная абстракция в частном праве в виде субъективного права. Такая абстракция не свойственна публичному праву, но вполне свойственна корпоративным правоотношениям. Опять же это не предопределяет природу корпоративного правоотношения, но она точно не является публично-правовой. Корпоративное право, как и все частное, строится по модели дозволения действовать субъектам определённым образом, создавая правовые эффекты своей волей.

Большинство аргументов о причинах императивности регулирования носят спекулятивный характер. Некоторые говорят так удобнее и понятнее, некоторые вспоминают про патерналистскую защиту. Однако все эти аргументы не является убедительными. Более того, такие аргументы при построении формально-догматически конструкций должны носить субсидиарный характер.

Представленное выше теоретическое течение, проповедует, что у корпоративного правоотношения самостоятельная природа. По мнению автора, аргументация упомянутого течения недостаточно убедительна, что стать ее последователем.
Авторы комментария к ГК РФ под лиричным названием «Глосса» придерживаются смешанной позиции. Смысл такой промежуточной позиции состоит в том, что корпоративные правоотношения, подпадающие под критерии 307 ГК РФ, являются обязательственными. Критерием по мнению авторов будет являться Schuld и Haftung. В связи с этим нужно рассматривать конкретные примеры корпоративного правоотношения на наличие у него критериев обязательства.

В рамках настоящей концепции не все корпоративные правоотношения будут являться обязательственными. В комментарии можно прочитать следующий пример: право лица оспорить сделку от имени общества. Само по себе субъективное право на оспаривание в действительности является элементом правоотношения. Встает вопрос о том, что в чем принципиальное отличие такого субъективного права от права на иск в рамках обязательственного правоотношения в широком смысле. По моему мнению, авторы сравнивают разные уровни понятий, что помогает выяснить лишь одно – не все субъективные права лиц, приобретаемых в рамках корпоративных правоотношений, являются обязательством в узком смысле этого слова. Равно как и в рамках обязательственного правоотношения в широком смысле не все субъективные права являются обязательством в узком смысле этого слова. Можно согласиться с авторами в том, что обязательство в узком смысле не единственное, что есть в корпоративных правоотношениях.

По мнению автора, можно говорить о том, что корпоративное правоотношение является обязательством в широком смысле этого слова. Причем такое обязательство существует по поводу участия и членства в корпорации. Формирование воли юридического лица во внутренних правоотношениях создает обязательственную связь, в рамках которой могут возникать производные обязательства в узком смысле. К примеру, выплата действительной стоимости доли будет являться производной, т. е. связанной с общим обязательственным правоотношением по участию. Выделение дополнительной классификации как внешних отношений с кредиторами не имеет смысла, так как они носят исключительно обязательственный характер. Получатся, что проблемным вопросом является определение только внутренних правоотношений.

Такая концепция в полной мере соотносится с договорной теорией юридического лица, когда источником правоотношений связанных с юридическим лицом является договор. К примеру, под таким договором может пониматься в том числе устав.

Товарищество как прародитель юридического лица выполняло экономические функции юридического лица задолго до его появления. В связи с этим договор, лежащий в основе юридического лица, формирует обязательственную связь внутри корпорации.
Автор приходит к выводу, что в корпоративных правоотношениях нужно видеть обязательства и только обязательства в силу того, что сама договорная основа юридического лица содержит в корне обязательственную природу. Последующие правоотношения по поводу внутренней организации юридического лица можно назвать обязательственными в широком смысле.

Концепция пытающаяся разглядеть что-то иное в корпоративных правоотношениях не выдерживает критики. Опора на особую сущность иерархичных правоотношений и на ее публичную природу кажется непроработанной ввиду методов правовой аргументации – экономические аргументы и аргументы-аналогии с государством не являются формально-догматическим методом аргументации высокого уровня.

Промежуточная концепция смешанной природы корпоративного правоотношения кажется просто удобным решением для практики. Однако при ее глубоком изучении кажется, что можно разграничить корпоративное и обязательственное правоотношение и найти критерий и определить, что точно является обязательством, а что самостоятельным корпоративным правоотношением. На данном этапе путем простого распределения прав участников (на относящиеся к корпоративным или обязательственным правоотношениям) этого сделать невозможно. После перечисления в конечном итоге получается, что в корпоративном правоотношении имеют место обязанности в узком смысле, что не определяет существо самого корпоративного правоотношения, так как неизвестно какова природа остальных.